В техническом плане эта операция не представляет сложности для хирурга. С ней справится и не самый опытный доктор. Но в том особом случае врачам пришлось работать как саперам — без права на ошибку. Вероятность их гибели была 95%.
Хирургу Юрию Воробьеву и его ассистенту Александру Дорохину пришлось доставать неразорвавшуюся гранату из груди солдата-срочника. Случилось это в 1986 году. До сих пор подобного случая, когда военный остался жив после попадания в грудь именно такого боеснаряда, не было. «Доктор Питер» рассказывает эту историю от лица ее непосредственного участника.
Александр Дорохин
Травматология
Травматолог, ортопед, хирург Национального медицинского исследовательского центра травматологии и ортопедии им. Н. Н. Приорова, доктор медицинских наук, автор свыше 350 научных публикаций, награжден орденом «Красная Звезда»
«До сих пор благодарен рентгенологу»
В августе 1986 года в 28 лет, после ординатуры и года работы врачом, я отправился служить в армию в военный госпиталь в Душанбе, на афганском направлении. Был назначен старшим ординатором, хирургом полевого хирургического отделения.
Александр Дорохин
Источник:
фото из архива А. И. Дорохина
Как сейчас помню тот жаркий день, в госпиталь прибыло много раненых. Я оказывал первую помощь солдату по имени Виталий Грабовенко. Он был не тяжелый: грудь справа посекло осколками, образовался сильнейший отек.
Только рентген-снимок вызвал вопросы: на нем был виден большой темный объект. Но на мои расспросы рентгенолог ответил, что это ерунда, что-то попало в кадр, засветилось на пленке. Посоветовал не обращать внимания, обрабатывать рану спокойно, в ней только мелкие осколки.
Я до сих пор благодарен этому рентгенологу, который ошибся.
Если бы врач сказал, что в груди у солдата есть крупный фрагмент, я бы расширил рану, вытащил его и бросил бы, не задумываясь, в тазик. И погубил бы всех: и себя, и солдата, и тех, кто был рядом с перевязочной.
«Стакан» в груди
Спустя 3-4 дня на первой же перевязке, когда отек у моего пациента начал спадать, я увидел в его подмышечной впадине справа очертания стакана. Причем сквозь кожу хорошо прощупывался твердый предмет.
О том, что это неразорвавшаяся граната и совершенно точно она стоит на боевом взводе, с уверенностью заявил офицер-сапер, случайно оказавшийся в госпитале и изучивший ренгтен-снимок.
О ситуации сразу было доложено командиру. Солдата перевели в отдельную палату. Началась подготовка к непростой операции.
Похожие случаи
По словам Александра Дорохина, на одной из недавних медицинских конференций травматолог профессор Григорий Лобанов, завкафедрой Донецкого мединститута, рассказал о восьми случаях ранений военнослужащих неразорвавшимися гранатами за последние три года.
В основном это были гранаты из индивидуального оружия — подствольного гранатомета. По словам Григория Викторовича, примерно половина таких операций прошла удачно, половина — закончилась плачевно. То есть граната взорвалась, военнослужащие и бригада погибли.
Что касается истории 1986 года, в теле солдата застряла граната, которая используется не для индивидуального оружия, а для коллективного — дальнего действия, станкового автоматического гранатомета под названием «Пламя», который весит десятки килограммов.
«Я мог отказаться»
Операцию по извлечению боевой гранаты из тела бойца Грабовенко решил выполнить начальник военного госпиталя хирург Юрий Воробьев. Но ему нужен был ассистент. Я вызвался в помощники добровольно. Да, у меня была возможность отказаться. Но этот пациент был мой — как же я мог передать его кому-то еще? Весь госпиталь о нем знал, от санитарки до главного врача.
Я перед армией только-только женился, супруга моя жила в Подмосковье, и, конечно, я ничего ей не рассказывал. Не буду же я ей звонить и говорить, что у нас солдат не сегодня-завтра взорвется и надо удалить гранату? Конечно, нет, я молчал. Главный врач Юрий Воробьев, к слову, тоже был семейный человек с тремя детьми, но никаких сомнений ни у него, ни у меня не было. Все-таки военный врач — особое звание. Это надо понимать.
Мешки с песком и пуленепробиваемое стекло
Операцию назначили в перевязочной на третьем этаже. Перед этим провели репетицию, заказали донорскую кровь, подготовили специальные саперные костюмы для нас, хирургов, — тяжелые, весом по 30 кг, бронежилеты для санитаров, изготовили особый инструмент, чтобы достать гранату, привезли мешки с песком, установили пуленепробиваемое стекло.
Решено было так: пациента привезут, положат на каталку, следующим войдет анестезиолог, даст ему наркоз, солдат уснет, анестезиолог выйдет из операционной, встанет на балкон за пуленепробиваемое стекло. В это время в перевязочную в средствах защиты — большом саперном комплекте — войдем мы, Юрий Воробьев и я, и проведем эту операцию. Если все будет удачно, граната будет опущена в специальный «колодец», собранный из мешочков с песком, который потом уничтожат.
Если же произойдет несчастье, то по плану будут развернуты сразу три операционные, чтобы спасать нас и солдата, если останемся живы.
«Выходи, вдруг взорвется!»
Александр Дорохин
Источник:
фото из архива А. И. Дорохина
Вошли мы в операционную в саперных комплектах — руки свободны, лицо и все остальное закрыто. Сразу видим под кожей пациента контуры снаряда.
Хирург делает разрез — блеснула граната, которая застряла в мышцах. Я завел крючки, командир специальным инструментом взял гранату, закрепил ее, проверил, держится, говорит мне: «Выходи, вдруг взорвется!» А я его не слушаю, продолжаю делать то, что и договаривались. Хирург с гранатой в зажиме идет к мешкам с песком — но так, чтобы и меня, и солдата закрыть собой. Я в это время вывожу на каталке пациента. Операция заняла в целом 15-20 минут.Когда все осталось позади, я почувствовал огромное облегчение: «Слава богу, все обошлось» — и сильную усталость: жара была ужасная.
Спустя годы
Солдат Виталий Грабовенко после ранения вернулся на родину. К сожалению, через несколько лет он погиб, его сбила машина. Оба хирурга, которые провели операцию, получили награды.
Юрию Воробьеву сейчас под 80, он много лет работал в Подмосковье в военном госпитале.
Александру Дорохину 67 лет, он доктор медицинских наук, хирург ЦИТО травматологии и ортопедии им. Н. Н. Приорова.
После службы в армии он отправился в Армению, в декабре 1988 оказывал медицинскую помощь пострадавшим во время разрушительного землетрясения.
Позже в ЦИТО Александр Иванович спасал бойцов, раненых в первую и вторую чеченские войны.«Моя специальность предполагает оказание медицинской помощи различным пострадавшим», — говорит он о своей работе.
Послесловие: бывало и страшнее
История бойца с гранатой в груди, которого спасли хирурги в госпитале в Душанбе, стала известна почти сразу. О ней писали в газетах, сняли документальный фильм, позже рассказывали в соцсетях. С тех пор прошло почти 40 лет. Но мало кто знает, что военный врач Александр Дорохин не только в тот раз рисковал своей жизнью.
«Я однажды с карандашиком в руке попробовал посчитать, сколько раз реально мог погибнуть на службе во время афганских событий. Я насчитал таких случаев семь или восемь, включая операцию с боевой гранатой, и еще один — с вероятностью гибели 99%», — рассказал Александр Дорохин. По его словам, он чуть не погиб, когда обстреляли вертолет, вывозивший раненых.
«Я наклонился, чтобы принять раненого, и вижу, как в него попадают пули, — он фактически меня закрыл. Пулеметная очередь пробивает борт. К счастью, пилот успел взлететь и быстро ушел за пограничную реку. Вертолет упал, мы выбрались и наблюдали, как он сгорел на наших глазах. Я прекрасно понимал, что только что чудом остался жив, и не смог сдержать слез. Но тут же подлетел новый вертолет: „Доктор, раненых-то мы не забрали. Надо возвращаться“. И я сажусь и лечу. Тех бойцов, что смогли продержаться, мы тогда вытащили».
