В этом году Крис Фрум впервые после травмы и долгого процесса восстановления проехал Тур де Франс. Он не поднимался на первую ступень подиума с 2018 года, но его возвращение в пелотон стало не менее крупной победой, чем первые места в гонках.
36-летний британский велогонщик за годы карьеры в профессиональном велоспорте не только одержал 48 побед, стал победителем всех трёх Гранд-туров, четырёхкратным победителем Тур де Франс, но ещё и научился справляться с негативным отношением к себе. Он не отступает от своей цели – побороться за пятую победу на Тур де Франс, и эта цель мотивирует его выкладываться на сто процентов.
В видеоинтервью каналу Wiggle Крис Фрум рассказал и о том, как пришёл в велоспорт, и об изменениях в профессиональном велоспорте, которые произошли за последние годы, и о том, какую гонку хотел бы вписать в список своих достижений до окончания карьеры.
— Прежде всего, расскажи немного о том, как ты рос в Кении, каким там был велоспорт и твой первый опыт выступления в гонках, потому что ты довольно рано стал кататься на маунтинбайке.
— Да. Думаю, в каком-то смысле детство в Кении было благословением. Я имею в виду опыт до профессионального велоспорта. В юном возрасте не считал, что мне полезно вникать во весь этот гоночный процесс. В Кении велосипед главным образом означал для меня возможность просто поехать куда-то для удовольствия, был видом транспорта, средством съездить к друзьям, открывать новые места. Я не думал о гонках, соревнованиях, не воспринимал серьёзно – не заморачивался по поводу тренировок и тому подобного. Гонок в Кении не существует, или, по крайней мере, их не было, когда я там рос. В год проводилось, может, одно или два соревнования. Я просто любил кататься, наслаждаться ездой на велосипеде, исследовать мир.
— Когда ты начал серьёзно и профессионально заниматься велоспортом?
— Я пришёл в этот спорт довольно поздно, где-то в 17 -19 лет. Тогда начался переход от маунтинбайка на шоссе. В школе, где я учился, в Южной Африке, несколько друзей занимались шоссейным велоспортом, они познакомили меня с этим видом, показали соревновательную часть, с которой раньше не сталкивался. И, думаю, только тогда, в конце подросткового возраста я начал тренироваться правильно, работать над физической формой, с каждым участием в гонках старался улучшать результаты.
— Сколько лет с тех пор прошло?
— Сейчас мне 36, значит, 18 лет.
— Ты известен вниманием к показателям велокомпьютеров. Насколько изменился велоспорт с точки зрения подготовки к гонкам из-за новых данных.
— Измерители мощности применяются уже давно — можно видеть сколько сил ты прикладываешь на педалях в каждый конкретный момент во время гонки или тренировки. Многие профессионалы высшего уровня делают свои показатели доступными публике. Сейчас можно пользоваться столькими данными, и тренеры могут руководить молодыми спортсменами. Имею в виду, если бы такие данные были доступны мне в возрасте 17 – 19 лет. Мы не знали про интервалы, работали на уровне предположений.
Сейчас молодые ребята приходят в спорт, уже выстроив структуру работы. Думаю, поэтому мы наблюдаем, как сейчас молодые гонщики перескакивают в профессионалы иногда в 19 – 20, 21 год. И они сразу оказываются на вершине, как Погачар, Берналь. Они уже выиграли Тур де Франс в возрасте 21 – 22 года.
Если бы мне пять лет назад сказали, что 21-летний гонщик станет победителем Тура, я бы не поверил, сказал бы, что так не бывает, потому что у них отсутствует опыт гонок. Но сейчас мы видим, как появляются молодые таланты, которые структурированно тренировались на протяжении пяти – шести лет, с раннего подросткового возраста. Они становятся профессионалами, и способны вступать в борьбу с лучшими в мире. Потрясающе быть свидетелем такого выступления.
— Так как ты работаешь с «Hammerhead», где используются технологии искусственного интеллекта, можешь ли предсказать, каким будет следующий прорыв.
— Лично я считаю, что изменения будут связаны с предельным расчётом усилий, когда всё можно измерять в реальном времени, как, например, уровень сахара в крови. Эти технологии уже существуют для больных диабетом и не только для них, а ещё и для тех, кто выступает на высшем уровне. Такой широкий спектр применения, сравнимый, возможно, с появлением измерителей мощности 15-20 лет назад . Огромный объём знаний уже используется в профессиональном велоспорте, и, думаю, в ближайшее время будет только расти.
— А теперь отойдём от темы данных, вернёмся к твоим недавним гонкам. Можешь сказать, как сильно повлияло на выступление твоё ужасное падение на Критериуме Дофине?
— Да. Это было падение, ужасней которого не переживал за всю карьеру. У меня был перелом бедра в двух местах, сломал локоть, грудинную кость, несколько позвонков. Ещё были довольно глубокие раны. Никто не знал, смогу ли я вернуться в профессиональный велоспорт или нет. Помню, как очнулся весь в проводах в реанимации, и первой новостью были слова хирурга, что мне придётся очень много работать, что я могу восстановиться. С этого момента я поставил цель.
Не стоял вопрос – буду я пробовать или нет. Я подошёл к восстановлению как во всем тренировкам, был уверен, что вернусь в профессиональные гонки. И я вернулся. Ещё не вернул прежний уровень, над этим всё ещё работаю. Надеюсь, у меня получится.
— Как ты сохранял этот настрой в восстановлении?
— Самой серьёзной для меня как профессионального велогонщика, стала травма ноги -перелом бедра в двух местах, и то, что мне поставили металлические пластины для ускорения восстановления, а потом вынимали их. Весь процесс был направлен на восстановление силы правой и левой ноги. Я вернулся на велосипед и следил за тем, как работает каждая нога. Иногда травмированная нога работала больше, чем здоровая. Мне надо было их уравнять. Понадобилось два с половиной года, чтобы ноги снова стали работать симметрично. В этом году у нас получилось, и это огромное достижение.
— Как раз то, о чём мы говорили, новые технологии, меняющие игру, позволили достичь цели.
— Именно. Без них я бы работал наугад. Ребята из «Hammerhead» смогли обеспечивать меня всеми данными в реальном времени, я также получал полную поддержку физиотерапевтов.
— Ты говорил об использовании данных в восстановлении, а как насчёт гонок. Ты из тех гонщиков, которые всегда смотрят на свои показатели.
— В гонке я в курсе всех цифр, бросаю взгляд на показатели мощности и скорости, пульса, но это не оказывает большого влияния на гонку. Я имею в виду, когда ты в гонке, ты, конечно, помнишь о своих цифрах. Но это гонка, она динамичная, ты не можешь удерживаться в своей зоне мощности, если это не разделка. Там, действительно, показатели очень помогают распределять скорость. Или на финише в подъём, условно километров шестнадцать , цифры помогут.
— Я вспоминаю атаку на Колле-делла-Финестре на Джиро. Там ты смотрел на цифры?
— Эта атака была запланирована. При таком сценарии, когда атакуешь настолько далеко до финиша, я знал, что надо проехать 80 километров, а значит, надо было распределить усилия на три часа гонки. И я поехал той скорости, которую более менее можно держать три часа. Это пример, когда данные очень важны.
Но важнее данных велокомпьютера смотреть на карту дороги, по которой мы едем гонку. Когда, например, мы проходим спуск на высокой скорости, по карте смотришь, что приближается сложный поворот, оцениваешь, насколько он острый. Если увеличить карту, можно даже увидеть изгибы. И когда есть правильная информация по поворотам, конечно, можно спускаться быстрее, проходить повороты, даже если лично никогда не ездил раньше по этим дорогам, как было на Джиро д’Италия. Я не знал ни один из тех спусков, но смотрел на велокомпьютер и проходил их на пределе, потому что видел, насколько могу прибавить, видел уровень сложности каждого приближающегося поворота.
То же самое могу сказать об информации про градиенты. Если ты видишь, что следующие два километра суперкрутые, и теперь просто надо вытерпеть их, а потом дорога станет легче, это помогает морально, особенно на длинных подъёмах. Так что страницы с картой и градиентом чаще всего открываю во время гонок.
«Hammerhead» отличается детализацией, на нём очень легко всё увидеть. Приложение для горняков было выпущено до Тур де Франс. Все градиенты выделяются цветом, сразу видно, насколько тяжёлым будет участок.
— Как долго продлится твоё межсезонье, и как ты его проводишь? Полностью переключаешься или продолжаешь по инерции работать?
— Обычно в эти лучшие три – четыре недели я ухожу от структурированных тренировок, провожу много времени с семьёй, с детьми, которых мало вижу во время сезона. Но я не даю телу расслабляться – раз, или, может, два раза в неделю выезжаю на большие расстояния. Я бы не назвал это тренировками. Наслаждаюсь ездой на велосипеде, или едем с несколькими друзьями, потом останавливаемся на ланч или кофе. Просто для тонуса.
А по утрам в межсезонье делаю пробежки 5 – 10 км, просто чтобы заняться чем-то другим, потому что мы, профессиональные велосипедисты, так много времени проводим сгорбившись на велосипеде. Так что, думаю, пару недель в году телу полезно заняться другим спортом, активностью, которая положительно влияет на связки и плотность костной ткани. У профессиональных велосипедистов плотность костной ткани ниже, потому что мы в течение многих лет проводим на велосипеде.
— Вернёмся к прошлому Тур де Франс. Мне кажется, тебя поддерживали больше, чем когда-либо. Со стороны казалось, что ты выглядишь более спокойным. Хотелось бы узнать, что изменилось – была ли это поддержка команды или поменялась твоя роль. Что улучшилось?
— В этом году, в том числе благодаря каналу на YouTube, я стал более открыт людям. Во время восстановления многие меня поддерживали. Но сильнее, думаю, повлияло падение на Дофине, из-за которого я почувствовал себя ближе к людям, многие из которых тоже проходили через тяжёлые времена. А ещё, думаю, людям нравится наблюдать за аутсайдером, который справляется, у которого получается вернуться после травмы. Я больше не был фаворитом Тур де Франс, как прошлом. Особенно французские болельщики всегда приветствуют аутсайдеров. Так что, в этом году на дорогах Тур де Франс я почувствовал невероятную поддержку, чего совсем не ожидал от зрителей на обочинах дороги. И это стало приятным сюрпризом.
— В прошлом, когда ты доминировал, то получал порцию негатива. Насколько это тебя волнует, читаешь ли ты комментарии в соцсетях или предпочитаешь оставаться в стороне?
— Да, это было для меня проблемой, особенно в первые годы, когда начал хорошо выступать на крупных гонках. Тогда мне стало сложнее справляться с негативной реакцией. Но со временем я стал более толстокожим, научился фильтровать большую часть негатива. На самом деле сложно то, что спортсмен может быть потрясающим в своём виде спорта, но не умеет быть публичным человеком, не знает, как справляться с огромным количеством отрицательных комментариев, которые на него выплёскивают. Сейчас даже подростки выступают потрясающе, но они не привыкли к огромному вниманию средств массовой информации, к тому, что публика изучает каждую деталь, связанную с их жизнью.
Мне повезло получить поддержку и от команды, и в семье. Они помогали мне справиться с этим вниманием медиа. У меня есть только один совет для спортсменов – постарайтесь найти помощника, который будет фильтровать негатив или просто примите всё как часть жизни профессионального спортсмена. Надо научиться со всем справляться, учиться отсекать часть негатива и просто продолжать заниматься своим делом.
— Если бы ты мог выиграть одну гонку, на которой никогда не побеждал, то какую бы выбрал?
— Наверное …. Наверное, я бы выбрал однодневную классическую гонку. Из тех, что пришли на ум, возможно, Классика Сан-Себастьяна. Это холмистая классика, которая проходит через неделю после Тур де Франс. Я никогда не проявлял себя на однодневной гонке, но до того, как закончу карьеру, хотелось бы вписать результат на такой гонке.
В ноябре Крис Фрум поедет на тренировочный сбор со своей командой Israel Start Up Nation. В интервью Cyclingnews британский гонщик рассказал, что цель борьбы за пятый титул на Тур де Франс мотивирует его выкладываться на сто процентов. В этом году Крис Фрум впервые вернулся на французский Гранд-тур после травмы 2019 года, но упал на первом же этапе. Несмотря на падение, он завершил гонку.
Крис Фрум: «Нет гарантии, что после всего, что случилось, и через что я прошёл, смогу выиграть ещё один, пятый Тур де Франс. Я это знаю, но Тур всё равно остаётся моей целью, которая мотивирует меня выкладываться на сто процентов. Будет ли это в 2022, или годом позже, или через два года, ради этого я работаю, потому что становится понятно, что такая цель не недостижима. Именно это даёт мне силы каждый день садиться на велосипед. Пока я вижу прогресс в моей работе, буду верить, что можно добиться этой цели, ради неё продолжаю работать.
Боль даёт другую перспективу карьеры и жизни, я благодарен за то, где нахожусь сейчас. У меня появился второй шанс стать профессиональным велогонщиком, знаю, что такой шанс даётся не многим, что только увеличивает мою благодарность, даёт мотивацию вернуться на прежний уровень.
Возвращение на Тур было для меня важной целью. С того падения в 2019 я думал о том, как снова выйду на старт Тур де Франс. И то, что мне это удалось, большое достижение. Потом внезапно я упал на первом этапе, и это было тяжело. Возможно, из-за последствий того падения я бы сошёл, будь это другая гонка или другой Тур. Несколько недель у меня не сходили синяки с бедра и ягодицы, и когда ехал по брусчатке Елисейских Полей, всё ещё чувствовал, как болят рёбра. Но я остался на Туре, мучился, чтобы доехать до Парижа. Я хотел ощутить ритм Тура в ногах, поэтому старался изо всех сил. Для меня финиш в Париже стал важной личной победой.
Я выступал и в октябре, чтобы набрать 68 гоночных дней, финальный блок поможет мне лучше подойти к 2022 году. Собираюсь продолжать в том же духе, работать, надеюсь на ещё больший прогресс».
