Из-за врачебной халатности женщина перенесла более восьми операций.
Здравоохранение в Ставропольском крае — одна из самых проблемных сфер жизни. Доказательством тому сотни жалоб жителей региона, пострадавших из-за врачебной халатности. История Елены Русаковой, обратившейся в редакцию «Блокнот Ставрополь», показывает, что даже частные клиники и именитые врачи не дают гарантий на благополучный исход.
Шесть лет назад жизнь женщины разделилась на «до» и «после». В 2013 году Елена Русакова работала в хирургическом отделении города Ессентуки и строила планы на будущее. В конце года ей потребовалась гинекологическая операция. Она могла бы провести ее в родных Ессентуках, но одна из коллег посоветовала женщине обратиться к профессору Ставропольского государственного медицинского университета Виктору Аксененко, практиковавшего в частной клинике «Доктор Кит». Акушера-гинеколога с многолетним стажем работы ставропольчанке рекомендовали как специалиста с «золотыми руками», для которого такая операция не составит труда.
Русакова решила, воспользоваться советом, записалась к Аксененко на прием и в назначенный день приехала в Ставрополь. Операцию назначили на 3 февраля.
Она вспоминает, что в частной клинике, в которой вел прием Аксененко, не было реанимационного отделения, а рабочий день у врачей заканчивался в 16.00. С этого момента, по словам женщины, в медучреждении не оставалось никого, кто мог бы оказать пациенту экстренную помощь.
Клиника «Доктор Кит». Фото: 2gis.ru
Женщина наделялась, что такая помощь ей и не понадобится. Русакова отмечает, что сам Аксененко поспешил развеять ее опасения и заверил, что операция прошла успешно. Но уже на вторые сутки у женщины поднялась высокая температура.
Профессор уверял ставропольчанку, что в послеоперационный период появление жара — нормально. Это так, но температура поднималась до 39 градусов, что четко говорило о воспалительном процессе в организме.
Вечером 6 февраля, накануне выписки состояние женщины ухудшилось. Лишь благодаря медицинскому образованию Елена Русакова смогла сама понять, что у нее разлитой каловый перитонит, и забила тревогу. Она понимала, что счет идет на часы.
Ставропольчанка вспоминает, что просила медсестер вызвать скорую, но получила отказ и предложение дождаться профессора Аксененко. Врач, к слову, появился лишь спустя час. И подтвердил опасения Русаковой: операция прошла неудачно. В процессе женщине повредили кишку, зашили разрыв но не установили разгрузочную стому, в результате чего место прокола разорвалось, и каловые массы попали в брюшную полость.
Виктор Аксененко. Фото: arfpoint.ru
— Я была в таком шоке, что не могла даже ничего сказать. Только умоляла, чтобы меня отвезли наконец в хирургию. Я знала, что еще два-три часа и я просто погибну, — рассказывает Русакова.
Гинеколог Аксененко договорился с врачами второй городской больницы Ставрополя об операции. Но скорую помощь пациентке так и не вызвали. Русакова утверждает, что вместо этого ее повезли в больницу на старой «Ниве». На улице был час пик, и добираться до медучреждения пришлось больше часа.
Женщина рассказывает, что к тому моменту, когда она оказалась в больнице, она уже не могла ни говорить, ни двигаться. Водитель помог ей добраться до скамейки и ушел. А женщина так и сидела на лавочке, пока не потеряла сознание.
— Очнулась я на каталке. Вокруг меня была куча народу. Кто-то кричал «быстрее, быстрее!». Я слышала, что они говорят: «давление 60 на 30», — вспоминает Русакова.
Городская клиническая больница № 2. Фото: yandex.ru/maps
Она вновь отключилась и пришла в себя уже в реанимации. Женщине принесли телефон и позволили позвонить родственникам, а также спросили согласие на переливание крови.
— Время, когда меня можно было прооперировать без угрозы для жизни, было упущено. Так что мне дали попрощаться с близкими. Вот за это я им благодарна, — признается обратившаяся.
Но беда пришла откуда не ждали: женщина пришла в себя на операционном столе.
— Я просыпаюсь, но не могу пошевелиться. Боль адская. Операция только началась. Слышу как врач говорит ассистенту: «Вытаскивай первый лист. Бери простынь. Промакивай». И все, и я отключаюсь. У меня клиническая смерть. На пятой минуте меня завели, — вспоминает одни из самых страшных минут своей жизни ставропольчанка.
Врачам удалось спасти жизнь пациентке. В субботу Русакову прооперировали второй раз. Это необходимая мера при затяжном каловом перитоните. Врачи установили женщине сигмастому (калоприемник), и 18 февраля наконец выписали домой.
Елена Русакова постепенно восстанавливалась после пережитого. Но в канун Международного женского дня ей позвонил ассистент Виктора Аксененко по имени Анст Пыдра.
Анст Пыдра. Фото:vrach-profi-stavropol.ru
— С этого момента он стал часто мне звонить. Все время извинялся, просил прощения и за себя, и за Аксененко. За то, что со мной вот такая ситуация произошла, — вспоминает пациентка.
Во время одного из таких разговоров Русакова сказала врачу, что извинениями делу не поможешь, ведь теперь она в сорок лет вынуждена жить с калоприемником. На что Пыдра пообещал женщине, что в конце мая ее прооперируют и избавят от стомы.
Русакова решила рискнуть и позволить врачам исправить последствия совершенной ошибки. В конце весны она вновь приехала в Ставрополь, где познакомилась с другим профессором, доктором медицинских наук, заслуженным врачом России, главным колопроктологом Ставропольского края (а также супругом депутата региональной думы от «Единой России» Валентины Муравьевой, которая возглавляет в заксобрании комитет по здравоохранению) Александром Муравьевым.
Председатель комитета Думы Ставропольского края по социальной политике и здравоохранению Валентина Муравьева. Фото: сайт заксобрания Ставрополья
По словам женщины, доктор изначально отнесся к ней без интереса. При поступлении женщина даже не знала, какая именно операция ей предстоит. Лишь от других врачей больницы удалось выяснить, что профессор Муравьев будет делать ей колонопластику. Сама по себе операция эта считается также не сложной. По крайней мере для медика, чем трудовой стаж составляет более сорока лет.
Но здесь все сложилось неудачно. На следующий день после процедуры, 30 мая, женщина заметила, что стала мочиться кровью.
— Я была в шоке. Не понимала, что случилось. Почему так? — вспоминает ставропольчанка. Русакова отмечает, что сразу пошла к Муравьеву и стала спрашивать, что произошло. Он рассказал, что в процессе операции был задет мочеточник, в результате женщине установили стенд (тонкую трубку, которая вставляется в мочеточник и помогает выводить мочу — прим.ред.). Но, как выяснилось, и это было не самым худшим. Вскоре после операции женщина поняла, что у нее намокает шов.
— К вечеру у меня уже просто все полилось. Настолько, что трубка, которая у меня была установлена, вылетела под напором этой жидкости. У меня уже не было ни одной повязки, которую крепят после операции. Я просто взяла простынь, обмотала себя и закрепила пластырем. Но у меня по ногам текло. Я иду к медсестрам и говорю: «Вы понимаете, что это ненормально?»
Ухудшение состояния пришлось на выходные, из-за чего, по словам Русаковой, ей не оказали своевременно помощь. С гнойным перитонитом ей пришлось ждать профессора Муравьева до самого вечера. Другим хирургам, отмечает женщина, он проводить операцию запретил.
Александр Муравьев. Фото: kavkaz.mk.ru
—Я спрашиваю: «Что значит не разрешает? А если я умру, пока он вернется?» Мне было все хуже. Меня рвало. Муравьев приехал лишь в девять вечера, — рассказывает ставропольчанка.
Операция была тяжелой. Елена Русакова вспоминает, что провела в реанимации четыре дня. Она наделась, что хотя бы теперь пойдет на поправку. Но на второй день после перевода в обычное отделение у женщины появились жуткие боли в животе, она снова забила тревогу. На рентгене выяснилось, что у пациентки непроходимость кишечника.
— Меня выкатывают, и у меня начинается настоящая истерика. Это третья операция за неделю. И я понимаю, что она будет последней. Я просто не выживу, — со слезами в голосе вспоминает женщина.
Однако профессор Муравьев попытался решить ситуацию иначе. Ставропольчанка рассказывает, что несколько дней через стому для клизм ей вливали физраствор, прочищая кишечник. Особого эффекта это не приносило. Но 11 июня Русакову выписали домой.
Состояние женщины, при этом, лучше не становилось. Около семи дней она терпела и пыталась оказывать себе помощь самостоятельно, потому что боялась еще одной операции. Но все же не выдержала и вызвала скорую.
Елена Русакова до и после операций
Женщина вернулась в Ессентуки. Состояние не улучшалось. Была рвота, адские боли. Но она терпела и лишь на седьмой день не выдержала и вызвала скорую.
— Я не могла есть. Я похудела тогда до 42 килограмм. Мне стали капать препарат для питания, но у меня был анафилактический шок. Оперировать меня в Ессентуках боялись. Предлагали вызвать санавиацию, но я сказала, что напишу отказ от госпитализации. Лучше дома умру, но в Ставрополь больше не поеду, — уверенно заявляет обратившаяся.
В итоге Русакову все же прооперировали в ессентукской хирургии. И она наконец пошла на поправку. Однако вскоре появились серьезные проблемы с почками, вызванные проколом мочеточника. Попытки спасти левую почку не принесли результата. И тогда женщина сама настояла на операции, потому что понимала, что промедление может привести к почечной недостаточности.
Последствия пережитого вылились и в другие проблемы со здоровьем. В 2018 году Русаковой пришлось делать офтальмологическую операцию, поскольку она стала стремительно слепнуть. Как отмечает женщина, это были последствия многочисленных наркозов, которые ей пришлось перенести.
В том же году Русакова приехала на комиссию, чтобы получить пожизненную группу инвалидности. Вместо этого нетрудоспособность с женщины сняли в принципе.
— Я начала обжаловать. Сначала обжаловала в Ставрополе. На комиссии все врачи охали-ахали, но потом до них добрался Аксененко, и мне пришло заключение о том, что я здорова. Я обжаловала в Москве. Прилетела туда. И стала доказывать, что я не здорова. Показала все свои документы. В итоге мне дали пожизненную третью группу, — рассказывает обратившаяся.
А в октябре 2018 года Елена Русакова решила подать исковые заявления на Александра Муравьева и Виктора Аксененко. Сделать этого раньше, по словам женщины, не позволяли проблемы со здоровьем.
На судебно-медицинскую экспертизу ставропольчанку пригласили лишь в мае 2019 года.
— После первой экспертизы я поняла, что добиться справедливости мне не удастся, — заявила Русакова.
Женщина считает, что профессора подделывают документы, чтобы доказать свою невиновность. Женщина хорошо знает свои истории болезни и убеждена, что часть медицинских заключений была переписана, часть обследований просто пропала, а некоторые медицинские манипуляции, которые проводились с пациенткой, в документах и вовсе не отражены.
По итогам экспертиз было возбуждено уголовное дело по факту вреда, причиненного здоровью Елены Русаковой. Но обвинения в отношении Виктора Аксененко и Александра Муравьева не выдвинуты до сих пор.
— Они имеют такой статус, что им очень легко договориться и подделать результаты судебно-медицинской экспертизы. Теперь мои слова может подтвердить только вскрытие. Но я-то еще живая! — говорит Русакова.
Женщина уверена, что очередная экспертиза вновь будет свидетельствовать об отсутствии вины со стороны профессоров. И к кому стучаться, чтобы добиться справедливости, Елена Русакова уже не знает.
Свою историю женщина решила рассказать, чтобы предостеречь других людей.
— Я понимаю, что воевать с ними мне бесполезно. Но я хочу, чтобы люди узнали об этом. Чтобы они видели, какие на самом деле эти врачи. И, если мне не доказать их вину по закону, то пусть хотя бы люди осудят. Пусть кто-то, кто захочет у них лечиться, вспомнит мою историю и пойдет к другому врачу, который не станет никого калечить, — надеется уберечь других ставропольцев Елена Русакова.
Напомним, что в апреле в «Блокнот» обратилась жительница слободы Большая Мартыновка Ростовской области, которая не могла добиться перевода своей трехлетней тяжелобольной дочки в реанимацию — девочку пытались выпроводить в паллиативное отделение.
Автор текста: Валерия Бочарова
