37-летний австралийский велогонщик Ричи Порт (Richie Porte) в этом году завершил 15-летнюю карьеру, за которую одержал 33 победы. В его списке достижений победы на семи недельных гонках – Критериум Дофине, Вуэльта Каталонии, Тур Швейцарии, а Тур Даун Андер и Париж-Ницца он выигрывал дважды. Ричи Порт проехал 17 Гранд-туров, но самого высокого результата на самой известной велогонке мира – Тур де Франс, он добился в 2020 году – занял 3-е место, уступив Тадею Погачару и Приможу Рогличу.
В интервью L’Equipe и изданию Bicycling Australia Ричи Порт поделился мыслями о современном велоспорте и рассказал о ключевых моментах своей карьеры.
В интервью L’Equipe Ричи Порт сравнивал свой подход к велоспорту с отношением современных гонщиков:
«В велоспорте есть стороны, которые для меня важны. Велоспорт – это просто. Садишься на велосипед и крутишь педали. А теперь он становится похож на математические уравнения.
Надоедает слушать в автобусе, как молодые гонщики обсуждают уровни углеводов и белков. Я всегда чувствовал себя лучше, когда весил на килограмм больше предполагаемого для гонок веса. Нельзя отрицать человеческий элемент – готовность к борьбе.
Возьмите Фрума в его лучшей форме или Погачара. Эти ребята просто психологические монстры.
Я никогда не входил в число тех, кто слишком часто смотрит на измеритель мощности. Я против всего такого.
Восхищаюсь такими ребятами, как Тибо Пино, потому что он очень похож на меня. Мы оба не выносим критиков, они действует на нервы. Но я никогда и не выступал так, чтобы понравиться другим. Самым неприятным для меня были соцсети и обязательства перед спонсорами – никогда это не любил.
Со всеми в команде Sky/Ineos остался друзьями. В команде оставалась человеческая сторона, но свою еду я никогда не взвешивал. Не лишал себя бургера или пива, если хотелось».
На вопрос L’Equipe, не стоил ли «человеческий подход» побед в карьере, Ричи Порт ответил:
«Наверное, да. Я не выиграл Гранд-тур то по одной причине, то по другой. Возможно, потому что позволял каким-то вещам слишком сильно на себя влиять, а может, уделял слишком много внимания тому, что люди обо мне думают. Никогда не выбирал позицию «выиграй или умри». Мне нравится, когда тебя уважают.
И я всегда очень сомневался в своих способностях. У меня была довольно низкая самооценка, никогда не считал себя одним из лучших. Но когда жребий брошен и гонка в разгаре, я уже не задумывался и был довольно сильным соперником.
Мои лучшие дни часто случались после прокола в самый неподходящий момент или падения в начале дня, после которых уже не над чем размышлять».
В интервью Bicycling Australia Ричи Порт рассказал, что готов к переменам, хотя только в конце года осознал, что его карьера закончена:
«Странные ощущения, потому что, в каком-то смысле, я всю взрослую жизнь зарабатывал ездой на велосипеде. А теперь что-то щёлкнуло во мне, понял, что всё закончено. Но я готов к переменам, готов уделять больше времени семье, вернуться в Австралию и жить обычной жизнью. Всё это очень увлекательно.
Я не самый эмоциональный человек, но когда проехал Тур Британии (прим. VeloLIVE – Тур Британии стал последней гонкой в карьере Ричи Порта), несколько раз эмоции захлёстывали. Моя жена из Великобритании, туда же приехали наши друзья из Австралии. Я хорошо завершил карьеру, так, как хотел, с друзьями, другими гонщиками, которые остались без контракта. Ещё задолго до 2022 года я говорил, что это будет мой финальный год в профессионалах.
На Джиро меня спрашивали, хочу ли остаться ещё на год. Но моему сыну уже четыре года, будет пять, для меня важнее повести его в школу. Мне было легко отключиться в этом году, я был мотивирован. Однако пора уходить. Приятно, что в последний год карьеры я был способен бороться. Я 16 лет прожил за границей, и теперь, как Форрест Гамп, говорю: «Я устал, хочу домой».
Моей первой профессиональной гонкой была однодневная на Майорке. Это был 2010 год, я выступал с Saxo Bank. Сидел в автобусе с ребятами, за выступлением которых следил годами, они все были большими чемпионами. Помню, Фрэнк Шлек наблюдал, как я и другие нео-про поехали в ветровках. Он сказал: «Ты что, знаешь, что наверху будет снег?» Мы же тогда были готовы приложить все силы. Но гонку эту мы закончили совершенно замёрзшими на заднем сиденье в машине болельщиков, которые подвезли нас до командного автобуса. Такой была моя первая профессиональная гонка. Помню, как сидел в кафе между гонками, и ко мне подошёл поздороваться Робби МакЮэн. Мне было непривычно, что такой парень как он, подошёл ко мне. Никогда этого не забуду.
Я из семьи пловцов, вырос в бассейне. Мои родители до сих пор занимаются плаванием. Я не дотянул один фут в росте, чтобы у меня что-то получилось с плаванием. Поэтому начал заниматься триатлоном. В конечном счете, занялся велоспортом, мне повезло, что на одной из моих первых гонок был Эндрю Кристи Джонсон (Andrew Christie Johnson). Он дал мне шанс, дал велосипед и отправил на Тур Канберры, где я финишировал совершенно мёртвым и последним, потому что не знал, как едут гонку на велосипеде. Хотя те гонки в Австралии проходили на довольно высоком уровне.
Мне повезло со сборной, с которой проехал Тур Даун Андер. Тогда гонка была другой, можно было уехать в отрыв, набрать бонусы и финишировать в топ-10 генеральной классификации. Тогда для меня всё и началось. Немного удачи, и моё имя стало известно. Но путь в Мировой тур ни у кого лёгким не бывает. Потом стал профессионалом с Saxo Bank, и путешествие началось.
Розовая майка на Джиро д’Италия-2010 – это было невероятно. Я жил в Италии три года, когда выступал в любителях, мы всегда спешили домой, чтобы успеть посмотреть гонку по телевизору. Я знал, как важна Джиро. В тот день я уехал в большой отрыв, а Карлос Састре, который двумя годами раньше выиграл Тур, сказал мне: «Сегодня вечером ты будешь в розовой майке». А до финиша тогда было ещё 200 километров. Я, мальчишка из Тасмании, подумал: «Да это же как проехать на велосипеде от Лонсестона до Хобарта, мало ли что может случиться». Но я завершил этап в розовой майке, и это было потрясающе. А потом заболел из-за плохой погоды. И, вообще-то, те три дня не были самими приятными – борьба с гастроэнтеритом, и тому подобное. А потом была белая майка на моём первом Гранд-туре, тоже невероятно.
Я оставался новичком в велоспорте, на тот момент занимался велоспортом всего три года. Всё казалось нереальным, всё внимание ко мне. Конечно, ударяет в голову, когда входишь в топ-10 на Грандх-туре. Это было и своего рода благословение, но и не самое лучшее время.
Наверное, в Sky мне стало легче, потому что я вернулся к роли помощника, стал учеником. Со мной были блестящие люди, такие, как Тим Керрисон, который стал моим тренером. Было полезно вернуться на несколько шагов и работать на таких ребят как Брэдли и Крис, а также выигрывать самому.
С 2012 по 2015 в Sky были годы славы, никогда больше не работал в подобной команде. Это был абсолютный идеал во всём. Они изменили велоспорт. Со мной остались великолепные воспоминания о том, как мы едем в Париж с жёлтой майкой. Особенно Фруми, мы с ним были хорошими товарищами по команде, до сих пор сохранили близкие отношения.
У меня было много сомнений по поводу того, могу ли быть лидером. Я тренировался с Фруми изо дня в день, но ни разу не видел, что могу быть так же силён, как он. И я понимал, насколько несгибаемым и сильным он был ментально. Думаю, у меня нервы не такие крепкие. Я не самый уверенный человек, и, наверное, слишком много слушал, что говорят обо мне другие.
Наверное, когда перешёл в BMC и стал лидером, плюс с Trek, у меня было больше шансов возглавить команду. Но там не было такой поддержки, как в Sky. Я вполне доволен своими достижениями. Кто-то скажет, что я не выиграл Гранд-тур, но люди, понимающие в велоспорте, знают, что я отлично выступал на некоторых очень крутых гонках.
Вспоминаю первые годы, Париж-Ниццу я выиграл в абсолютно ужасную погоду. Выиграть так – это круто. Конечно, было бы великолепно повторить достижение Кэдела Эванса или Джея Хиндли и выиграть Гранд-тур для Австралии, но я всё равно вполне доволен своей карьерой.
В 2014 Нибали выиграл Тур, он был на уровень выше. Конечно, тогда Фруми упал, а я вылетел, когда был планом В, так это принято называть. Я просто сел на колесо Джи (Геранта Томаса), мы выиграли время у большинства генеральщиков. Я шёл вторым в общем зачёте, но потом просто заболел, заболел как собака. Наверное, мне не надо было доезжать до финиша тот Тур де Франс, я понимал, что уже ничего не смогу сделать в гонке. А через несколько месяцев, когда просканировали мои лёгкие, врач не мог поверить, что я финишировал в гонке, потому что в лёгких было много рубцов.
Думаю, у меня всегда было «что если».
В 2016 я на самом деле должен был быть повыше в общем зачёте, но из-за прокола во второй день потерял две минуты. Потом это падение позади мотоцикла на Мон-Ванту, даже тот день был совершенно невероятным, как такое могло случиться. Это был День взятия Бастилии, когда толпа болельщиков всегда становится неистовой. Когда мы подъехали на Ванту, началось безумие.
Финиш сделали чуть ниже, так как был слишком сильный ветер. А потом мы втроём уехали и, наверное, создали большой просвет. Мы ехали за мотоциклом через толпу, и вдруг он просто остановился. У нас даже не было шанса затормозить, мы в него сразу врезались. И ещё. Я привык носить на шее подвеску – карту Тасмании. А после того инцидента я её больше не брал – она вонзилась мне в грудь! Тот день проходил по странному сценарию, довольно пугающему. Фруми на том Тур де Франс был врагом публики номер один. Ничего хорошего, что мы трое оказались на земле, хотя, наверное, могли бы выиграть много времени.
Photo ©A.S.O/Pauline Ballet
Тур де Франс-2020 – этот год навсегда в моей памяти. Моя жена была беременна, а когда объявили даты проведения Тура, именно в это время должна была родиться наша дочка. Странный был год. Мне исполнилось 35, было давление команды. Помню, мы сидели с женой, она сказала, что я должен поехать Тур. Поэтому я поехал. Команда с такими ребятами как Мадс Педерсен и Яспер Стёйвен, была невероятная, они стали моими лучшими мощными телохранителями. Особенно Мадс, он приходил в мою комнату перед напряжённым этапом и говорил, почти как психиатр: «Завтра всё будет хорошо, просто сиди у меня на колесе, я тебя провезу».
Он так и сделал, и делал всё возможное каждый день. Наверное, Мадс был самым лучшим товарищем по команде. Моим спортивным директором в то время был Ким Андерсон, и он же был моим первым спортивным директором в Saxo Bank. Тогда он спросил Бьярне Рииса: «Зачем ты подписал этого парня?» Но с тех пор наши отношения наладились. И когда он мне по радио сказал: «Ты едешь на подиум», — это было просто блестяще.
Да, я пропустил рождение дочери, но если уж собираешься пропускать такое событие, то, действительно, только ради борьбы за высшие места.
Я в Париже не плакал, жена плакала. Были эмоциональные моменты, особенно, когда вспоминал себя мальчишкой, как ехал на работу по гадкой погоде, о том, сколько денег родители мне одалживали, чтобы я покупал велосипед или летал в Европу, о том, как много людей мне помогали. Я поддаюсь эмоциям поэтому, а не потому, что стою на подиуме. Ребёнком я смотрел Тур с мамой и говорил ей, что тоже так хочу. А теперь я стоял на подиуме, и это было совершенно невероятно. А потом INEOS предоставили мне частный самолёт, чтобы я полетел домой, хотя уже не был в их команде. Но довезли меня домой, чтобы я в тот же вечер увидел дочку.
2021 – как возвращение домой, в INEOS. У меня была отличная первая часть сезона, потом выиграл Дофине, гонку, на которой всегда мечтал победить. Наверное, я не одержал бы на ней победу, если бы выступал в любой другой команде.
Да, я вернусь в Тасманию. Теперь предвкушаю, как буду завтракать с семьёй, водить детей в школу, не жить на другой стороне света. Думаю о простых вещах. Хочу просто наслаждаться нормальной жизнью, чтобы во дворе играла пара собак, чтобы проходили выходные, хочу смотреть, как дети занимаются спортом».
